Арвеарт. Верона и Лээст. Том I - Лааль Джандосова

Довожу до Вашего сведения, что я вынужден был, к сожалению, ответить экдору проректору, что рэана Режина по-прежнему находится вне Ирландии.

Теперь о других моментах. Оставьте, пожалуйста, в доме весь свой багаж для Коаскиерса. Мы сами его доставим непосредственно в Академию. Возьмите с собой в дорогу лишь самое необходимое.

Эрвеартвеарон Терстдаран,

Старший Куратор Коаскиерса»

И ниже – длинная подпись ажурными иероглифами. Верона свернула свиток, подлила себе в чашку кофе и, глядя на звезды, подумала: «Джон уже не появится…»

Так прошёл её месяц в Ирландии. Ночная дорога до Дублина сняла с неё напряжение – то, что она испытывала после письма Куратора. Такси с автобусной станции быстро её доставило на улицу Abbey Street Lower с нужным пересечением. Когда машина отъехала, помигав на прощание фарами, Верона, дрожа от волнения, изучила надпись на вывеске, две ступеньки – заметно истёртые, обветшавшую дверь с колокольчиком, успевая прийти к тому выводу, что прежде этого не было – ни двери, ни ступенек, ни вывески, когда они вместе с Режиной проходили мимо по улице, а затем, прошептав: «Ну ладно…» – осторожно вошла в помещение. Секунду спустя – потрясённая – она прошептала:

– Боже мой… Говорите мне что хотите, но «Старый Замок» в Иртаре – это точнейшая копия. Соответствие стопроцентное…

Осмотревшись – с возникшим чувством ирреальности происходящего и порадовавшись обстоятельству, что Джошуа Брен Маклохлана в тот момент в «Уголке» ещё не было, она приблизилась к стойке – барной стойке с высокими стульями. Бармен не появился. Верона, пожав плечами – после пары минут ожидания, опустила рюкзак у стула, достала Volume Двенадцатый и раскрыла его на разделе «Мои дневниковые записи». Минут десять она описывала последние сутки в Лисканноре, мечтая о чашке кофе и пытаясь себе представить предстоящую встречу с проректором. Вдруг раздался звон колокольчика. Вздрогнув от неожиданности, она спустилась со стульчика, заправила чёлку за ухо и сказала: «Ну всё. Начинается…»

III

В проёме двери – заскрипевшей – возник силуэт входящего – мужчины в джинсах и свитере – высокого и взлохмаченного. Войдя, он застыл на месте. Лицо его – горбоносое – молодое и привлекательное – отразило его состояние – изумления и смятения, на что Верона подумала: «Неожиданная реакция. Он как будто в растерянности, но со мной это точно не связано». Сделав подобный вывод, она чуть присела, кланяясь, а Маклохлан шагнул в её сторону и спросил в напряжённой тональности:

– Мисс Блэкуотер? Простите. Здравствуйте. Вы давно?.. Вы кого-нибудь видели? Вы были готовы заранее?

– Здравствуйте, мистер Маклохлан. Нет, я никого не видела и, кроме того, я не думаю, что «была готова заранее». Готова к чему, простите?

Джош недоверчиво хмыкнул:

– Вам что, ничего не рассказывали?

Поскольку на то мгновение он уже успел к ней приблизиться – весь окутанный запахом алкоголя, сигаретного дыма – въевшегося, и «Минотавра» – рассеянного, но все ещё уловимого, она, покраснев невольно, ответила: «Нет, не рассказывали». Астролог, опять растерявшись – по причине того, что Верона проявила такое смущение, сам проявил смущение и пробормотал:

– Вы знаете, я просто неправильно выразился. Я просто хотел узнать у вас…

– Что? – спросила Верона, так как экдор Маклохлан, не справившись с восприятием, замолчал, отвернулся в сторону и вызвал тем самым паузу – не долгую, но существенную – для неё – в отношении прошлого, для него – в отношении будущего, уже однозначно вершащегося.

– Ничего, – произнёс астролог, опуская на стойку сумку – спортивную, с прочными лямками. – Как вам мой дом в Лисканноре? Вы заскучали, наверное?

– Напротив, мне там понравилось. И соседи очень приятные. Очень доброжелательные.

Джош представил её в Лисканноре: как она ходит по лестнице, читает старые книги, смотрит в окно на мельницу, варит кофе в медном кофейнике, изучает его фотографии – те, что он делал в юности, спит на его кровати, разговаривает с соседями… Взгляд его, чуть потерянный, обратился к папке с бумагами.

– Интересная каллиграфия. А что за язык, простите? Я раньше с таким не сталкивался.

– Сэр, язык португальский, но просто я с детства кодируюсь. Это – система записи.

– Вот как? – спросил Маклохлан. – Храните секреты в тайне? Но всё – до поры до времени…

Верона кивнула с согласием. Вновь послышалось треньканье. Створка двери распахнулась и в пабе возникли трое: медноволосый парень – красивый, зеленоглазый, атлетического сложения, шатен с древнегреческим профилем – кудрявый, с большими наушниками, и круглый блондин в бейсболке, мало чем примечательный на фоне своих сотоварищей.

– Первый курс, – информировал Джошуа. – Присмотритесь к ним повнимательнее.

Возникшие в пабе юноши проявили себя по-разному. Медноволосый парень моментально сориентировался, поклонился в виде приветствия и, после кивка профессора, посмотрел на своих однокурсников. Смуглый шатен в наушниках не сумел удержать удивления, а третий буквально рухнул – упал на колени, скрючился и застыл в таком положении.

– Джентльмены, – сказал астролог, – сегодня мы тут без формальностей! Маккафрей, встаньте, пожалуйста! С этим ещё успеется! И, кстати, прошу познакомиться! Это – ваша сокурсница! Мисс Верона Блэкуотер! Из Иртара, как вы понимаете!

Медноволосый парень поклонился повторным образом, второй произнёс: «Bon giorno!» – и тоже склонился в приветствии, а третий поднялся с пола, пролепетал: «П-простите…» – и согнулся с таким выражением, словно ему за шиворот подбросили псеудехиса. Джошуа усмехнулся:

– По-моему, мистер Маккафрей нескольку перенервничал. Пожалуйста, мистер Девидсон, требуется вмешательство. А вы, Аримани, присаживайтесь. Ждать ещё час, как минимум.

Привычный к подобному Девидсон взял Маккафрея за руку – для прямой контактной суггестии, а эффектный шатен с наушниками подошёл к ближайшему столику и сел, улыбнувшись Вероне – открыто и по-приятельски. Маклохлан, шепнув ей в ухо: «У него восемьсот по Эйверу. Я имею в виду – у рыжего…» – извлёк из кармана книжку – журнальчик, сложенный вчетверо и пояснил:

– Судоку. Дошёл до последнего уровня и застрял с позапрошлого вечера.

– Не страшно, – сказала Верона. – С судоку такое случается, – и, пока профессор усаживался, успела за три секунды обменяться короткими взглядами и с Аримани, и с Девидсоном, в результате чего продолжила: – Простите, мистер Маклохлан, я могу пообщаться с ними, если это не воспрещается?

Джош обернулся на столик, что выбрали первокурсники, и ответил с излишней серьёзностью: «Общайтесь, если вам хочется». Бровь его изогнулась и он добавил с иронией:

– Полагаю, что вас, в силу молодости, тянет пока на общение не с мужчинами, а со сверстниками.

Поскольку слова его – тихие, вряд ли могли быть услышаны юными первокурсниками, Верона, подумав пророчески: «С ним будет проблем не меньше, чем с этим несчастным Гренаром», – ответила – тоже тихо, оставляя чувства профессора вне компетенции юношей:

– Полагаю, что вам, в силу возраста и вашего положения, действительно лучше заняться вашими головоломками, а не уделять публично внимание первокурснице.

– Простите, – сказал Маклохлан, после короткой паузы и осознания факта, что точки уже расставлены – те, что определяют их дальнейшие отношения. – Я просто ревнив по характеру и не могу с этим справиться.

Верона, ответив мягко: «Я буду это учитывать», – убрала свой Volume Двенадцатый и, как только парни расселись, а Маклохлан – пылающий внутренне, уткнулся в квадратик с цифрами, покинула своё место – с предчувствием, резко усиливающимся, что вскоре случится что-то – что-то предельно важное. Пока она шла между столиками, Девидсон, покрасневший – благодаря освещению – не самым заметным образом, поднялся, одёрнул джемпер, поправил узел на галстуке и, как только она приблизилась, представился в первую очередь:

– Томас Девидсон Джуниор. Портсмут, Южная Англия.

– Арриго, – назвался следующий, – Аримани. Я из Италии. Из Тревисо, если ты слышала.

– Конечно! – сказала Верона. – Тревисо – город в Венето, непосредственно рядом с Венецией.

Итальянец кивнул оживлённо и спросил, пока Томас усаживался:

– А сама ты из Штатов?! Верно?!

– Из Гамлета, штат Калифорния.

Третий стащил бейсболку, встал и промямлил в смущении: «Мисс Блэ… уотэр, п-поольтепреаиться… Я – Ээээ… …амон Ма… афри…» Щёки его запылали, а лоб покрылся испариной.

– Амон?! – удивилась Верона. – Тот самый «Амон», бог солнца?!

– Эамон, – скорректировал Томас. – Наш Эамон Маккафрей, доблестный сын Ирландии.